№41

 

Записка секретаря МК и МГК ВЛКСМ А.М.  Пегова 

в МК и МГК ВКП (б)(1) А.С. Щербакову,(2)  Г.М. Попову(3) и

Б.Н. Черноусову(4)  с предложением о представлении 

З.А. Космодемьянской к званию  Героя Советского Союза

 

5 февраля 1942 г.

 

В январе 1942 г. в газете «Правда» за № 27 (8798) (от 27 января) была опубликована статья т. Лидова «Таня». МГК ВЛКСМ для расследования фактов, изложенных в этой статье, создал комиссию, которая установила следующее.

 

В первых числах декабря 1941 г. в с. Петрищево Грибцовского с/с Верейского района Московской области немецкими оккупантами была зверски замучена и повешена неизвестная советская гражданка.

 

Тщательной проверкой установлено, что она является комсомолкой — ученицей 10-го класса 201-й школы Тимирязевского района г. Москвы Космодемьянской З.А., изъявившей желание добровольно пойти в армию и мобилизованной МГК ВЛКСМ в разведывательное управление Западного фронта. Разведуправлением она была направлена для работы в тылу врага.

 

1 ноября МГК ВЛКСМ послал группу комсомольцев, в том числе и комсомолку Зою Космодемьянскую, в распоряжение разведуправления Западного фронта.

 

28-29 ноября она была направлена через линию фронта в Верейском направлении. В районе дер. Обухово она была высажена из машины и пошла в тыл врага.

 

В первых числах декабря она ночью пришла в с. Петрищево и подожгла три дома (дома граждан Кареловой, Солнцева, Смирнова), в которых жили немцы. Вместе с этими домами сгорело: 20 лошадей, один немец, много винтовок, автоматов и много телефонного кабеля.

 

После поджога ей удалось уйти.

 

Через два дня, в седьмом часу вечера, она вторично пришла в это же село. При попытке поджечь дом на краю деревни она была схвачена немецкими патрулями, которые привели ее в дом жительницы этого села — гр. Седовой В.Н.

 

Из рассказов местных жителей: гр. Седовой В.Н., Седовой М.И., Ворониной А.П., Кулик  П.Я., Кулик В.А. — комиссией установлены следующие обстоятельства обыска, допроса и казни.

 

В дом гр. Седовой М.И. привели ее со связанными руками три немецких патруля примерно в 7 часов вечера. Одета она была в пиджаке, холодных сапогах, подшлемнике, овчинных рукавицах. За плечами у нее висел рюкзак, через плечо — сумка с горючей жидкостью. Один из немцев прижал ее к печке, двое других производили обыск. Во время обыска присутствовали еще 15-20 немцев, которые жили в этом доме. «Они все время над ней смеялись и кричали: «Партизан, партизан». Вначале с нее сняли рюкзак, затем сумку с горючей жидкостью. Под пиджаком нашли у нее наган, который висел через плечо. Немцы ее раздели: сняли с нее пиджак, подшлемник, курточку, сапоги. Осталась она в ватных брюках, носках и нижней кофточке белого цвета.

 

При обыске переводчик не присутствовал. Никаких вопросов ей немцы не задавали, а лишь переговаривались между собой, смеялись и несколько раз ударили ее по щекам. Держала она себя при этом мужественно, ни одного слова не произнесла. Обыск в этом доме продолжался не более 20 минут.

 

После обыска старший из них скомандовал: «Русь! Марш!»

 

Она спокойно повернулась и вышла со связанными руками в сопровождении немецких солдат из этого дома на улицу.

 

Немцы привели ее в дом гр. Ворониной А.П., где размещался немецкий штаб войск связи. Войдя в дом, немцы, приведшие ее, закричали: «Матка! Русь! Это она сожгла дома!» Здесь ее вторично обыскивали. Бутылки с горючей жидкостью показывали гр.  Ворониной и говорили: «Вот, матка, чем дома поджигают», — после чего повесили сумку с бутылками на шею этой девушки. Гр. Ворониной немцы приказали лезть на печку, а сами стали раздевать эту девушку. Они сняли с нее брюки, и она осталась в одном нижнем белье, после чего офицер стал спрашивать у нее по-русски: «Ты откуда?» Она ответила: «Из Саратова». — «Куда ты шла?» Ответ: «На Калугу». — «Сколько времени ты переходила через линию фронта?» Она ответила: «Три дня». — «С кем ты была?» Ответ: «Нас было двое, подруга моя была задержана немцами в Кубинке». — «Сколько ты сожгла домов?» Ответ: «Три». — «Что ты еще сделала?» Она ответила: «Больше я ничего не делала и говорить больше ничего не буду». Этот ее ответ взбесил офицера, и он приказал четырем солдатам пороть ее. Пороли они ее ремнями, с перерывами, ударили они ее ремнями более 200 раз. Они пороли и спрашивали ее: «Скажешь или не скажешь?» Но она все время молчала, ни одного слова не произнесла. Лишь в конце порки от сильной боли она вздохнула и сказала: «Бросьте пороть. Я больше ничего вам говорить не буду». Во время порки офицер несколько раз выходил в другую комнату и держался за голову руками, так как не мог спокойно смотреть на эту картину. Затем ее вывели в другую комнату в одной нижней рубашке. Вид у нее был измученный, ноги и таз посинели от ударов.

 

Держала она себя мужественно, гордо, отвечала на их вопросы резко.

 

Во время порки в дом приходили несколько сотен немцев, которые смотрели и смеялись.

 

После порки в 10 часов вечера из дома гр. Ворониной ее, босую, со связанными руками, в одной нижней рубашке, по снегу повели в дом гр. Кулик В.А., где жили 25 немцев. Войдя в дом, немцы закричали: «Матка! Поймали партизана». Ее посадили на скамейку. Она стонала от боли. Губы у нее были черные, запекшиеся от жара, лицо вздутое, лоб разбит. Она попросила пить. Вместо воды один из немцев поднес ей под подбородок горящую керосиновую лампу без стекла и сжег ей подбородок.

 

Посидев полчаса, немцы потащили ее в нижней рубашке и босиком на мороз. Водили ее босую и раздетую по морозу минут 20. Затем привели обратно в дом, через 10-15 минут опять повели на мороз, затем опять привели в дом.

 

Так продолжалось с 10 часов вечера до 2 часов ночи. Все это делал 19-летний немец, приставленный к ней.

 

В 2 часа ночи этого немца сменил другой, которого приставил к ней офицер. Этот немец положил ее на скамейку спать. Немного полежав, она по-немецки попросила у него развязать ей руки. Он развязал ей руки. Она уснула и спала 3 часа. В 7 часов утра к ней подошла хозяйка дома Кулик П.Я., которой удалось с ней немного поговорить.

 

Вот что она с ней говорила. Хозяйка спросила: «Откуда ты?» Она ответила: «Московская». — «Как тебя зовут?» Она промолчала. «Где твои родители?» Она промолчала. «Зачем тебя  прислали?» Она ответила: «Мне было задание сжечь деревню». — «А кто был с тобой?» Она сказала: «Со мной никого не было, я была одна». Хозяйка спросила: «А кто сжег дома в прошлую ночь?» Она ответила: «Сожгла эти дома я». Затем она спросила у хозяйки: «Сколько я сожгла домов?» Хозяйка ей ответила, что она сожгла 3 дома и 20 лошадей. Она спрашивала еще у хозяйки, были ли жертвы. Затем она посоветовала хозяйке уходить из деревни от немцев. Она попросила у хозяйки дать ей во что-нибудь обуться. Но хозяйка ей ничего не дала — у самой ничего не было. В заключение она сказала: «Победа все равно за нами. Пусть эти изверги меня расстреляют, пусть эти изверги надо мной издеваются, но все равно нас всех не расстреляют».

 

Во время разговора присутствовали несколько немцев, но они русского языка не знали. Один немец спросил у нее: «Где Сталин?» Она ответила: «Сталин на посту». Затем отвернулась и сказала немцу: «Я больше с вами разговаривать не буду!» После этого хозяйку выгнали из дома. Ее перевели на нары, она легла, а сотни немцев приходили смотреть на нее. Это все было в 8 часов утра.

 

В 9 часов утра пришли 3 офицера с переводчиком и начали ее допрашивать. При допросе, кроме немцев, никого не было в этой комнате, так как хозяйку и хозяина дома они выгнали, но хозяин дома задержался в другой комнате и слышал допрос.

 

Как только вошли офицеры, она им сказала: «Вот ваши немцы оставили меня совсем разутой и раздетой». Один из офицеров приказал принести ей брюки. Ей дали одеть мокрые ватные брюки, принесенные с улицы. После этого начали ее допрашивать. Переводчик несколько раз спрашивал: «Откуда ты, как тебя звать?» Но она ни единого слова не произнесла. Больше ей никаких вопросов не задавали. Брюки, принесенные ей, она одеть сама не могла, т.к. ноги у нее были отморожены, и стоять на ногах она не могла. Одевала брюки она сидя, при помощи одного офицера, другие же офицеры кричали на нее: «Быстрее одевайся!» Когда она попросила у них сапоги, то они засмеялись и не дали ей.

 

После этого в 10 часов 30 минут утра ее вывели на улицу к приготовленной заранее виселице. Вели ее под руки два солдата, так как сама она от избиения, боли и отмороженных ног идти не могла. Вокруг нее шла большая толпа пеших и конных немцев, которые направлялись к виселице. У виселицы уже собралось много немцев и гражданских. Как  только вывели ее из дома, то ей привесили на шею фанерную табличку с надписью: «Поджигатель домов». Написано было по-русски и по-немецки: по-русски — крупными буквами, по-немецки — мелкими.

 

От дома до виселицы она шла ровно, гордо, с поднятой головой. Когда привели ее к виселице,  то офицер скомандовал расширить круг зрителей. После этого стали ее фотографировать. Фотографировали ее с  трех сторон: спереди, сбоку, где висела сумка с горючей жидкостью, и сзади (каждый раз ее поворачивали).

 

В момент съемки она произносила следующие фразы: «Граждане! Вы не стойте, не смотрите. Надо помогать воевать Красной Армии. Эта моя смерть — это мое достижение».

 

Один офицер за эти слова замахнулся на нее кулаком и хотел ударить, другие закричали.

 

Но она продолжала говорить: «Товарищи! Победа будет за нами».

 

Обращаясь к немецким солдатам, она сказала: «Немецкие солдаты! Пока не поздно, сдавайтесь в плен!»

 

Офицер злобно заорал: «Русь!»

 

Но она опять продолжала говорить: «Советский Союз непобедим и не будет побежден!» Затем поставили под веревку деревянный ящик. Она без всякой команды сама поднялась на ящик. Немец стал одевать ей на шею петлю. Она успела еще произнести: «Сколько нас ни вешайте, но всех не перевешаете! Нас 170 миллионов. За меня вам наши товарищи отомстят!»

 

Это она произнесла уже с петлей на шее. Она схватила петлю рукой, хотела еще что-то сказать, но солдат ударил ее по рукам и выбил из-под ног ящик. Народ, присутствовавший здесь, и солдаты разошлись.

 

В течение трех дней возле виселицы стояли немецкие часовые. Так провисела она полтора месяца. Повесили ее в центре села, на перекрестке дорог. За три дня до отступления немецкое командование приказало снять ее с виселицы и закопать в землю.

 

Староста с. Петрищево выполнил этот приказ, и она была закопана в 50 м от школы.

 

При проверке всех обстоятельств ее смерти была вскрыта могила и осмотрен труп с целью установления принадлежности ее к группе разведуправления фронта.

 

Показания гр. Седовой В.Н., Седовой М.И., Ворониной А.П., Кулик В.А., Кулик П.Я., осмотр трупа и сличение его с фотографиями подтвердили, что она — Космодемьянская  З.А., действительно та комсомолка, которую мобилизовал МГК ВЛКСМ и направил в распоряжение Разведуправления Западного фронта.

 

Из всего изложенного можно сделать вывод, что комсомолка Космодемьянская Зоя Анатольевна вела себя как истинная патриотка социалистической Родины и погибла смертью героя, как подобает дочери Ленинского комсомола. МГК ВЛКСМ вместе с разведуправлением Западного фронта предлагает представить ее к высшей правительственной награде — присвоению звания Героя Советского Союза(5), оказать соответствующую материальную помощь матери,  увековечить ее память переименованием с. Петрищева в с. Космодемьянское, улицу Александровский проезд (г. Москва), где она жила, в улицу Космодемьянской и поставить памятник на ее могиле в с. Петрищево(6).

 

Секретарь МК и МГК ВЛКСМ                                                                                 Пегов

 

ЦАОПИМ. Ф. 3. Оп. 52. Д. 145. Л. 1-10.

Машинописный текст с автографом Пегова; РГАЛИ. Ф. 1865. Оп. 1.

Д. 110. Л. 1 — 10. Незаверенная машинописная копия.

Опуб.: Подвиг Зои (документы)  // Наука и жизнь. 1966. №12.

С. 11 — 13; Москва прифронтовая. 1941 — 1942.:

архивные документы и материалы. М., 2001. С. 567 — 569.

Печатается по тексту ЦАОПИМ.

 

 

 

 

Примечания:

(1)  ВКП (б) — Всесоюзная Коммунистическая партия (большевиков).

 

(2)  Александр Сергеевич Щербаков (1901 — 1945) — в 1938 — 1945 гг. первый секретарь Московского обкома и горкома ЦК ВКП (б).

 

(3)  Георгий Михайлович Попов (1906 — 1968) — в 1938 — 1945 гг. второй секретарь Московского горкома ВКП (б).

 

(4)  Борис Николаевич Черноусов (1908 — 1978) — в 1939 — 1948 второй секретарь Московского обкома ВКП (б).

 

(5)  Звание Героя Советского Союза присвоено З.А. Космодемьянской Указом Президиума Верховного Совета СССР 16 февраля 1942 г.

 

(6)  В этом же фонде отложился краткий вариант записки А.М. Пегова тем же адресатам. Нет даты. На штампе Особого сектора МК ВКП  (б) зафиксировано: входящий №492 от 7 февраля 1942 г. (ЦАОПИМ.  Ф. 3. Оп. 52. Д. 145, Л. 16-17). Краткий вариант записки Пегова от 7 февраля 1942 г. хранится и в РГАЛИ в фонде П.А.  Лидова (РГАЛИ. Ф. 1865. Оп. 1. Д. 110. Л. 11 — 12). В РГАСПИ хранится полностью идентичная по содержанию докладная записка секретаря МГК ВЛКСМ А.Н.  Шелепина секретарю ЦК ВЛКСМ Н.А. Михайлову от 7 февраля 1942 г. (РГАСПИ. Ф.  М-7. Оп. 2. Д. 649. Ч. 5. Л. 9-17. Машинописный текст с автографом Шелепина). В личном фонде З.А. Космодемьянской ЦАОПИМ хранится также идентичная по содержанию докладная записка Шелепина на имя секретаря МК и МГК ВЛКСМ Пегова (ЦАОПИМ. Ф. 8682. Оп. 1. Д. 561. Л. 22 — 30. Незаверенная машинописная копия).