Указом
Президиума Верховного Совета СССР комсомолке-партизанке Зое Космодемьянской
посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
О ее
подвиге было рассказано в очерке «Таня», напечатанном в «Правде» 27 января
этого года. Тогда еще не было известно, кто она. Ни на допросе, ни в разговоре
с петрищевской крестьянкой Прасковьей Кулик девушка не назвала своего имени и
лишь при встрече в лесу с одним из верейских партизан сказала, что ее зовут
Таней. Но и здесь из предосторожности она скрывала свое настоящее имя.
Сейчас
Московским комитетом комсомола установлено, кто была эта девушка.
Это
— Зоя Анатольевна Космодемьянская, ученица десятого класса школы № 201
Октябрьского района города Москвы.
Ей
было восемнадцать лет. Она рано лишилась отца и жила с матерью Любовью
Тимофеевной и братом Шуриком близ Тимирязевского парка, в доме № 7 по
Александровскому проезду.
Высокая,
стройная, плечистая, с живыми темными глазами и черными, коротко остриженными
волосами — таким рисуют друзья ее внешний облик. Зоя была задумчива,
впечатлительна, и часто вдруг густой румянец заливал ее смуглое лицо.
Мы
слушаем рассказы ее школьных товарищей и учителей, читаем дневники, сочинения,
записи, и одно поражает в ней всюду и неизменно: необычайное трудолюбие,
настойчивость, упорство в достижении намеченной цели. Перед уроками литературы
она прочитывала множество книг и выписывала понравившиеся места. Ей хуже
давалась математика, и после уроков она подолгу засиживалась над учебником
алгебры, терпеливо разбирая каждую формулу до тех пор, пока не усваивала ее
окончательно.
Зою
избрали комсомольским групповым организатором в классе. Она предложила
комсомольцам заняться обучением малограмотных домохозяек и с удивительным
упорством добивалась, чтобы это начинание было доведено до конца. Ребята
вначале охотно принялись за дело, но ходить нужно было далеко, и многие быстро
остыли. Зоя болезненно переживала неудачу, она не могла понять, как можно
отступить перед препятствием, изменить своему слову, долгу...
Русскую
литературу и русскую историю Зоя любила горячо и проникновенно. Она была простой
и доброй советской школьницей, хорошим товарищем и деятельной комсомолкой, но
кроме мира сверстников, у нее был и другой мир — мир любимых героев
отечественной литературы и отечественной истории.
Порой
друзья упрекали Зою в некоторой замкнутости — это бывало тогда, когда ее
целиком поглощала только что прочитанная книга. Тогда Зоя становилась
рассеянной и нелюдимой, как бы уходя в круг образов, пленивших ее своей
внутренней красотой.
Великое
и героическое прошлое народа, запечатленное в книгах Пушкина, Гоголя, Толстого,
Белинского, Тургенева, Чернышевского, Герцена, Некрасова, было постоянно перед
мысленным взором Зои. Это прошлое питало ее, формировало ее характер. Оно
определило ее чаяния и порывы, оно с неудержимой силой влекло ее на подвиг за
счастье своего народа.
Зоя
переписывает в свою тетрадь целые страницы из «Войны и мира», ее классные
работы (сочинения. — Ред.) об Илье Муромце и о Кутузове, написанные с
большим чувством и глубиной, удостаиваются самой высокой оценки. Ее воображение
пленяет трагический и жертвенный путь Чернышевского и Шевченко, она мечтает
подобно им послужить святому народному делу.
Перед
нами записная книжка, которую Зоя Космодемьянская оставила в Москве,
отправляясь в поход. Сюда она заносила то, что вычитывала в книгах и что было
созвучно ее душе. Приведем несколько выписок, которые помогут нам понять Зою.
«...В
человеке все должно быть прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли» (Чехов).
«Умри,
но не давай поцелуя без любви» (Чернышевский).
«За
десять французов я ни одного русского не дам» (Кутузов).
«Ах,
если бы латы и шлем мне достать,
Я
стала б Отчизну свою защищать...
Уж
враг отступает пред нашим полком.
Какое
блаженство быть храбрым бойцом!» (Гёте).
«Какая
любвеобильность и гуманность в «Детях солнца» Горького!» — записывает она
карандашом в свою памятную книжку. И далее: «Отелло» — борьба человека за
высокие идеалы правды, моральной чистоты, тема «Отелло» — победа настоящего
большого человеческого чувства!»
С
какой-то особенной, детской искренностью и теплотой пишет Зоя о тех, в ком
воплощены горделивое вчера, бурливое сегодня и светлое завтра нашего народа, —
об Ильиче, о Сталине.
В
этих записях она вся — чистая помыслами и всегда стремящаяся куда-то ввысь, к
достижению лучших человеческих идеалов.
Июнь
1941 года. Последние экзамены. Зоя переходит в десятый класс, а через несколько
дней начинается война. Зоя хочет стать бойцом, она уходит добровольцем в
истребительный отряд.
Она
прощается с матерью и говорит ей:
—
Не плачь, родная. Вернусь героем или умру героем.
И
вот Зоя в казарме, в большой и показавшейся ей суровой комнате, перед большим
столом, за которым сидит командир отряда. Командир долго и испытующе вглядывается
в ее лицо:
—
Не боитесь?
—
Нет, не боюсь.
—
В лесу ночью одной ведь страшно?
—
Нет, ничего.
—
А если к немцам попадетесь, если пытать будут?
—
Выдержу...
Ее
уверенность подкупила командира, он принял Зою в отряд. Вот они, латы и шлем бойца,
которые грезились Зое!
Семнадцатого
ноября она послала матери последнее письмо: «Дорогая мама! Как ты сейчас
живешь, как себя чувствуешь, не больна ли? Мама, если есть возможность, напиши
хоть несколько строчек. Вернусь с задания, так приеду погостить домой. Твоя
Зоя». А в свою книжечку занесла строку из «Гамлета»: «Прощай, прощай! И помни
обо мне».
На
другой день у деревни Обухово, близ Наро-Фоминска156, с
группой комсомольцев‑партизан Зоя перешла через линию фронта на занятую
противником территорию.
Две
недели они жили в лесах, ночью выполняли свое боевое задание, а днем грелись в
лесу у костра и спали, сидя на снегу и прислонившись к стволу сосны. Иных
утомили трудности похода, но Зоя ни разу не пожаловалась на лишения. Она
переносила их стойко и гордо.
Пищи
было запасено на пять дней. Ее растянули на пятнадцать, и последние сухари уже
подходили к концу. Пора было возвращаться, но Зое казалось, что она сделала
мало. Она решила остаться и проникнуть в Петрищево. Она сказала товарищам:
—
Пусть я там погибну, зато десяток немцев уничтожу.
С
Зоей пошли еще двое, но случилось так, что вскоре она осталась одна. Это не
остановило ее. Одна провела две ночи в лесу, одна пробралась в деревню к
важному вражескому объекту и одна мужественно боролась против целой своры
терзавших ее с безумной жестокостью фашистов. И в эти последние часы ее,
наверное, не покидали и окрыляли любимые образы героев и мучеников русского
народа!
Как-то
Зоя написала в своей школьной тетради об Илье Муромце: «Когда его одолевает злой
нахвальщик, то сама земля русская вливает в него силы». В те роковые минуты
словно сама родная, советская земля дала Зое могучую, не девичью силу. Эту
дивную силу с изумлением вынужден признать даже враг.
В
наши руки попал унтер-офицер Карл Бейерлейн, присутствовавший при пытках,
которым подверг Зою командир 332-го пехотного полка 197-й немецкой дивизии
подполковник Рюдерер. В своих показаниях гитлеровский унтер, стиснув зубы,
написал:
«Маленькая
героиня вашего народа осталась тверда. Она не знала, что такое предательство...
Она посинела от мороза, раны ее кровоточили, но она не сказала ничего».
Зоя
умерла на виселице с мыслью о Родине и с именем Сталина на устах. В смертный
час она славила грядущую победу.
Тотчас
после казни площадь опустела, и в этот день никто из жителей не выходил на улицу
без крайней необходимости. Целый месяц висело тело Зои, раскачиваемое ветром и
осыпаемое снегом. Прекрасное лицо ее и после смерти сохранило свою свежесть и
чистоту, и печать глубокого покоя лежала на нем. Те, кому нужно было пройти
мимо, низко опускали голову и убыстряли шаг. Когда же через деревню проходили
немецкие части, тупые фрицы окружали виселицу и долго развлекались, тыкая в
тело палками и раскатисто гогоча. Потом они шли дальше, и в нескольких километрах
их ждало новое развлечение: возле участковой больницы висели трупы двух
повешенных немцами мальчиков.
Так
шли они по оккупированной земле, утыканной виселицами, залитой кровью и
вопиющей о мщении.
Немцы
отступали поспешно и впопыхах не успели сжечь Петрищево. Оно одно уцелело из
всех окрестных сел. Живы свидетели кошмарного преступления гитлеровцев,
сохранились места, связанные с подвигом Зои, сохранилась могила, где покоится
ее прах.
И
холм славы уже вырастает над этой едва приметной могилкой. Молва о храброй
девушке-борце передается из уст в уста в освобожденных от фашистов деревнях.
Бойцы на фронте посвящают ей свои стихи и свои залпы по врагу. Память о ней
вселяет в людей новые силы. «Нам, советским людям, — пишет в редакцию «Правды»
студент-историк, — много еще предстоит пережить. И если трудно придется, я
прочту снова этот печальный рассказ и погляжу на прекрасное, мужественное лицо
партизанки».
Лучезарный
образ Зои Космодемьянской светит далеко вокруг. Своим подвигом она показала
себя достойной тех, о ком читала, о ком мечтала, у кого училась жить.